Давно забытая планета - Страница 71

— Санди, где ты застряла? — раздался со двора голос Скара. Не дождавшись ответа, он вошел в комнату, увидел всхлипывающую Сандру, сидящую прямо на полу. Сел рядом, взял ее лицо в ладони.

— Ну, что на этот раз натворила?

— Чешуйку Дракона потеряла.

Скар порылся в карманах.

— Держи свое сокровище. Ты ее мне отдала, когда со Свинтусом билась, забыла?

Когда Сандра села в седло, к ней подошла Птица. Хотела что-то сказать, но только посмотрела в глаза и ударила себя кулаком в грудь. Сандра попыталась ей подмигнуть. Птица долго бежала рядом, держась за стремя.

— Когда вернетесь? — окликнул кто-то с вышки.

— Нескоро! — отозвалась Сандра. От крика закружилась голова.

Час спустя она потеряла сознание и выпала из седла. Скар перегрузил часть поклажи на хромого лошака, посадил девушку перед собой, придерживая левой рукой. Очнувшись, Сандра некоторое время не могла понять, где находится. Прислушалась, стараясь не показать, что очнулась. След с Волей ехали впереди, Скар негромко беседовал с Барсученком.

— В клане Лося всего четыре человека осталось. Если хорцы с аксами объединятся, плохо нам будет, — говорил Барсученок.

— У хорцев дела не лучше наших. Одна детвора необстреленная. Я думаю, надо нам с хорцами объединиться.

— После нашего визита? Да они нас близко не подпустят!

— А ты подумай: мы у них четырех девок увели, воина и лошака потеряли. Их Клоп у нас трех девок увел, хоть и из бараков. Наравне идем, так? Клоп будет за нас, если Хартахану увидит. Его три девки — тоже. А ведь одной он обещал ошейник одеть. Теперь наших возьмем. Твой брат на их девку ошейник одел. Копыто свою девку старшему сыну отдал. Парнишке осенью пятнадцать будет, зеленый еще. Так что, девка из него ошейник выбьет. С Птицей я договорюсь. Девок с собой возьмем, считай все их бабы за нас будут. Вот только с твоей неладно получилось.

— Я воин, мне лошак нужен. Я бы ее выкупил у Свинтуса. Позднее. Разве я не прав? — вспыхнул Барсученок.

— Не знаю. Неделю назад я сказал бы, что ты прав. Умника сюда надо. Он бы рассудил.

Сандра подняла голову.

— А сами рассудить не можете? Если бы твоего лошака не убили, ты бы ей ошейник одел?

— Конечно.

— А такой, как сейчас? Без пальцев, без зубов, одел бы ошейник?

Барсученок достал из-за пазухи блестящий металлический ошейник.

— Вот он.

— Так чего ждешь?

Барсученок смерил ее презрительным взглядом, затряс руками, беззвучно зашевелил губами, произнося про себя бранные слова, и под конец ударил кулаком по коленке.

— Не поняла… — удивилась Сандра.

— Сейчас она твоя рабыня, так?

— Так.

— Ты ей кожаный ошейник дала, но она его не одела, так?

— Так.

— Что получается? На твою рабыню я одеть ошейник не могу. А ты мне ее продать не можешь. Если захочешь продать, она твой кожаный ошейник оденет, свободной станет.

— Неделю назад на ней тоже был кожаный ошейник.

— Так неделю назад она у хорцев жила, а теперь наша, из нашего форта! Поняла, что ты наделала со своим ошейником?

Сандра уткнулась лицом в кожаную куртку Скара.

— Какие же вы, мужчины дураки. Сначала об нас, девушек, ноги вытираете, потом локти себе кусаете.

Сэконд. Дракон

Дни слились в один. О Сандре по-прежнему ничего не известно. Каждые два-три дня Лира перегоняет на новое место два сопровождающих нас флаера. Событий мало. Было нападение летающих ящеров. Первого я перекусил пополам, еще трех сбил из пистолета. Остальные отстали. Не смогли подняться за мной выше пяти километров. Была встреча с одичавшей кошкой размером с рысь. Ветка испугала ее визгом, чем потом очень гордилась. Было нападение хищного ящера. Он весил вдвое меньше меня, всего две-три тонны, но напал. У него была огромная пасть, полная зубов и скверного запаха, но замедленная реакция. Я ударил его задней лапой в живот, ошарашил апперкотом, подсек хвостом, повалил на бок. Раскрутил за ноги и бросил в реку. Он плыл вниз по течению и ругал меня на своем языке. Был шторм над океаном. И была встреча с экипажем парусного судна, разбившегося на рифах.

Их было чуть меньше ста. Когда я сел, лежащие на камнях люди лишь повернули головы в мою сторону. Капитан нехотя поднялся, подошел, отдал честь. Спросил, построить людей, или не обязательно. Ни удивления, ни страха. Я решил не выходить из образа. Сказал, что их время еще не пришло, поэтому я здесь, чтобы спасти их. Новость была встречена спокойно, с легким оживлением. Началась челночная операция. Я перевозил их по пять человек за раз на ближайший остров — зеленый райский уголок километрах в тридцати от скалы. Думал, это никогда не кончится, но уложился в пятнадцать часов. Капитан, как и полагается, отправился последним рейсом. Со мной матросы не разговаривали, боялись. Но Ветке выложили все, а я слушал рассказы по радио. Судно выбросило на скалы штормом. Спаслись все. Капитан приказал строить плоты. Успели выгрузить топоры, пилы, веревки, две бочки с пресной водой. Но ветер изменился, корабль сорвался со скал и затонул.

Среди матросов было пятеро раненых. Капитан спросил, заберу ли я их. Я вызвал сопровождавший нас флаер с медицинским модулем, уложил пострадавших в биованны. Набрал программу, запретил прикасаться к флаеру. Объяснил всем, что через пять дней люди выйдут здоровыми, а флаер улетит.

Было уже поздно, и я решил заночевать здесь же. Ветка обрадовалась. Матросы вились вокруг нее косяком, но она, задрав юбку, продемонстрировала кольцо непорочности, и ее считали чуть ли не святой.

Капитан оказался железным, несгибаемым человеком. Я беседовал с ним у костра. Он уже разбил людей на бригады. Одной поручил строить хижины, другой — новый корабль в лагуне, третьей, ныряльщикам — ловить катару. Что такое катара, я не понял, но спрашивать не стал. Может, губка, может, жемчуг, может еще что. Через год — обещал он команде — все вернутся домой толстыми и богатыми. Никто в этом не сомневался. Он был философом, этот капитан. «Ты отличный парень, я тебе по клотик благодарен, но я в тебя не верю. Ты нарушаешь гармонию мироздания» — говорил он мне. «А в кентавров ты веришь?» — спросил я и протянул ему фотографию Кенти. Он долго ее рассматривал. Ему очень хотелось в нее верить, но истина была дороже. «Нет, она тоже нарушает гармонию мироздания». «Но я сижу рядом с тобой». «Это сейчас. А завтра улетишь. Может, если б ты остался с нами подольше, я нашел бы твое место в картине мира. Но ты улетишь.» «Да, завтра я улечу» — сказал я и подарил ему нож космодесантника с фонариком в рукоятке. Это был не совсем честный подарок. В рукоятке ножа смонтирован также радиомаяк-автоответчик. Если нож будет при нем, я всегда смогу найти его и поговорить. О звездах, о жизни, о гармонии мироздания.